Не все издательства успели к пушкинскому юбилею 2024 года. Значимые статусные книги продолжают выходить в нынешнем году. Очень большого размера том: "Пиковая дама" (М.: Волки на парашютах, 2025) с вновь созданными иллюстрациями последнего из Трауготов. Серьёзное дополнение пушкинианы Г.А.В. Траугот.

Это так называемая "Книга художника" (издатель обозначил это, как теперь принято, "Арт-бук Траугота").

Манера Трауготов, потрясшая шестьдесят лет назад первых читателей, сохранилась в общих чертах и до наших дней (что неизбежно и естественно). Несколько направлений в манере Трауготов можно выделить, самая колючая из этих манер — чёрные линеарные рисунки на белом или слегка подсвеченном фоне. "Пиковая дама" выполнена в этой манере.

Безрадостная сюита. Цветовая гамма — бледно-грязноватая. В рисунках — полный сумбур: приём, намеренно доведённый до предела. Сюжет "Пиковой дамы" всем известен, можно отдаться впечатлениям. Провокационность Трауготов по-прежнему взбадривает пушкинистов.

Начальные листы — введение в сюиту.

1) Форзац: руки игроков на зелёном сукне. Уже классический сюжет для иллюстраторов "Пиковой дамы" (см.). Но сукно у Траугота побуревшее, отнюдь не радостного изумрудного оттенка.

2) Минималистическое заглавие. Но это ещё отнюдь не титул.

3) Разворот, на котором Пушкин вглядывается в "омрачённый Петроград". А следующий разворот — уже титульный. Мельтешение профилей.

4) Идут вступительные развороты: эпиграф к повести в целом и шмуцтитул первой главы. К эпиграфу — двойная пиковая дама, к шмуцтитулу — главный герой с двоящимся профилем.

5) Следующие развороты: эпиграф к первой главе и собственно начало главы.

Не так уж мало художников иллюстрировали пушкинские эпиграфы в "Пиковой даме". Был у меня даже отдельный обзор (см.) — но там художники вслед за Пушкиным играли с эпиграфами: давали их в иной технике, чем основные иллюстрации, выдвигали свои толкования. У Траугота такого разделения иллюстраций нет.

В книге страничная иллюстрация на одной стороне каждого разворота (а на полях другой стороны часто небольшие зарисовки), а кроме того и целые иллюстрированные развороты постоянно встречаются. Подробнейшее иллюстративное сопровождение текста. Это свойство Трауготов — рисовать обо всём, иллюстрировать каждую строку. В советское время их редакторы останавливали, а теперь некому.

Примеры построчного иллюстрирования второстепенных эпизодов, случайных мыслей.

1) Из Третьей главы.

цитата

...молоденькая, быстроглазая мамзель принесла записочку из модной лавки. Лизавета Ивановна открыла ее с беспокойством, предвидя денежные требования, и вдруг узнала руку Германна.

— Вы, душенька, ошиблись, — сказала она, — эта записка не ко мне.

— Нет, точно к вам! — отвечала смелая девушка, не скрывая лукавой улыбки. — Извольте прочитать!

<...>

— Это писано, верно, не ко мне! — И разорвала письмо в мелкие кусочки.

— Коли письмо не к вам, зачем же вы его разорвали? — сказала мамзель, — я бы возвратила его тому, кто его послал.

Когда-то я восхищался, что Панов единственный догадался эту очаровательную сцену проиллюстрировать (см.). Вот теперь и рисунок Траугота в базе имеется.

2) Из Шестой главы

цитата

Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место.

Вот оно как — идеи бьются на мечах за место в голове.

Пройдёмся по моментам повести, которые я когда-то назначил ключевыми с точки зрения иллюстрирования.

Подробнейшее изложение переговоров графини. Выбираю сцену беседы с мужем (в память об этой сцене у Шухаева — см.).

Метания-то у Германна, понятно, душевные. И вот такие состояния только Трауготы и умели выражать в рисунке.

Вопреки впечатлению, которое хотел создать молодой Пушкин, художник с пониманием отнёсся к старости — графиня тверда умом.

Три абзаца Заключения. Если другие художники и рисуют здесь что-то, так только одного Германна. Траугот не таков, для него эти несколько строк — кладезь психологии. Значение пушкинского эпилога оценено слабо, что приводит к конфузам. Году в 1983-м в передаче "Что? Где? Когда?" знатокам показали последнюю сцену оперы Чайковского (Германн стреляется, Лиза топится) и спросили: "А как у Пушкина?". Они с трудом вспомнили, что Германн в первоисточнике сошёл с ума, но Лизу всё-таки утопили.

Траугот просвещает будущие поколения, показывает, как там у Пушкина на самом деле.

1) Германн, действительно, сошёл с ума. Это трауготовская стихия — очень сильная иллюстрация.

2) Разворот. Слева — Томский, который произведён в ротмистры и женится на княжне Полине. Странно, что Пушкин выделил этого второстепенного персонажа (видимо, его роль в пружинах сюжета мною не до конца осознана). Но художник всё равно поторопился (сразу от первого к третьему абзацу перескочил). Ничего, на правой стороне разворота дана судьба всех — помимо Германна — персонажей: Лиза обнимает мужа, Томский опять венчается, у Лизы завелась воспитанница.

3) И ещё разворот! На сей раз отдельная иллюстрация посвящена многозначительной ремарке: "У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница". Уж, понятно, как её Лиза воспитывает (по образцу воспитательной тактики старой графини). Утопилась Бедная Лиза у Карамзина. А пушкинская Лиза не бедная — топиться в альтернативной русской литературе будет её воспитанница. Кто там такой зелёный на правой стороне разворота? Сумасшедший Германн?

Вероятно, это были наброски разных вариантов иллюстраций к Заключению. Художник, видать, выбросить что-то не решился, а издатель не стал проявлять редакторский диктат. Ну и славненько. Можно Заключение к "Пиковой даме" отдельным иллюстрированным изданием выпускать с комментариями.